Интервью с Владимиром Евгеньевичем Войцицким, заместителем главного врача по научной работе Новосибирского областного онкологического диспансера, д.м.н., проф., заведующим кафедрой онкологии Новосибирского медуниверситета.
- Владимир Евгеньевич, какой у вас стаж работы?
В.Е.: 40 лет, в онкологии – 30. Пришел в клиническую ординатуру Новосибирского онкодиспансера в 1987-м году, затем пошел в аспирантуру. После работал врачом-онкологом торакального отделения и ассистентом кафедры хирургических болезней: в то время кафедры онкологии как таковой еще не было, только в рамках цикла по онкологии в НГМУ.
Юрий Эммануилович Наров, гл.врач НООД пригласил меня на должность зам.гл. врача по лечебной работе, на которой я проработал 8 лет, затем стал гл. врачом, параллельно гл.онкологом Новосибирской области, зав. кафедрой онкологии НГМУ.
Сейчас возглавляю кафедру, преподаю. В итоге вернулся к изначальным истокам – науке. Когда работал в торакальном отделении НООД оперирующим хирургом-онкологом, первый заведующий отделением Смирнов Б.Н. мне сказал: «Я думал, ты нормальный, а ты учёный». Мне всегда нравилось работать со студентами и параллельно заниматься лечебной работой. Потому что основные знания – это те, которые я получил, преподавая сам. А чтобы быть заведующим кафедрой нужно знать все буквально: начиная от рака легкого до гинекологии и заболеваний кишечника, химио- и лучевой терапии.
- Какую мудрость вы усвоили с опытом?
В.Е.: Первые пластические операции я сделал на молочной железе еще в 90-е годы в диспансере. Спустя многие годы могу сказать, что, чем больше знаешь, тем меньше понимаешь, что такое рак, как с ним быть и как его лечить. Потому что это заболевание ведет себя совершенно непредсказуемо.
Иногда бывает так, что наилучшие результаты лечения онкологического пациента можно получить самым простым способом – химиотерапией, сейчас это уже иммуноонкологические препараты, таргетная терапия. Не всегда есть необходимость в назначении токсичных и дорогостоящих препаратов.
- Каким вы видите будущее в лечении онкологических заболеваний?
В.Е.: Онкология — это самая интересная медицинская наука и специальность. Раньше были конкуренты – хирурги. Теперь онкологи уже давно опередили их по объемам операций, инструментальных методов воздействия, в применении химиотерапии и лучевой терапии.
Врач-онколог должен знать и уметь использовать все три основных метода лечения: химиотерапию, радиологию, хирургию. С одной стороны, это хорошо, когда ты владеешь уникальными методами, например, в хирургии. Но не менее важно разбираться и уделять внимание и другим видам лечения.
Чему я учу студентов и особенно клинических ординаторов: нельзя выделить первое, второе и третье, определить, что первостепеннее. Рак – это системное заболевание и лечить его нужно системно. Так, одна-две клетки опухоли могут развиваться и метастазировать параллельно в других органах, даже если на него местно воздействовать хирургическими методами.
А вообще будущее за иммуноонкологией.
- Если бы сегодня стоял выбор, где работать, что выбрали бы?
В.Е.: Кроме мединститута ни о чем не думал в юности, и сейчас ничего не изменил бы. Хотя среди родственников никогда не было врачей или медсестер. Родители мне совета не давали.
Изначально я не собирался становиться онкологом, зная, что специальность тяжелая в моральном плане. Но придя в 1987-м году в ординатуру торакального отделения Новосибирского онкодиспансера, увидев такой дружный коллектив, понял, что точно буду здесь работать. Бывало даже так, что свои каникулы клинического ординатора я проводил, оперируя в диспансере, общаясь с коллегами и учась у них.
Хорошим хирургом-онкологом можно стать только с идеальными знаниями сосудистой хирургии. Это я понял, поработав в сосудистом отделении нашей областной больницы, перед тем как окончательно выбрать для себя онкологию.
- Изменилось ли отношение нынешних студентов-медиков у учебе?
В.Е.: Мы в свое студенческое время были фанатами – чуть ли не дрались с одногруппниками после 4-го курса, кто пойдет в операционную ассистировать. Времена менялись, в 90-е желающих в операционную можно было по пальцам пересчитать. Я бы сказал, что вновь такая же волна интереса к сложным операциям и редким специальностям, требующим большой отдачи и профессионализма, как онкология, появилась 5-8 лет назад.
- Бывало ощущение, что не докрутили, не долечили и потеряли пациента? И наоборот, когда больной вышел в стойкую ремиссию благодаря вашим выверенным действиям, чего никто другой от него уже и не ждал?
В.Е.: Когда долго работаешь в онкологии, все твои успехи, которые были и которые держались на протяжении трех, пяти, десяти лет, могут сводиться к нулю, когда пациент, которого ты считал излечил благодаря своему упорному труду, приходит к тебе с метастазами той же опухоли через десять лет. В этом и заключается проблема и тайна рака.
Каждая потеря пациента, даже прожившего 10 и более лет, накладывает большой психологический и моральный отпечаток на врача-онколога. Конечно, сейчас все в корне поменялось. У нас есть возможности продлевать жизнь пациентов на 20-30 лет. А самое главное – сохранять качество их жизни. Если мы через 30 лет составим примерно такой же разговор, то снова скажем о том, что раньше пациенты с определёнными видами опухолей и метастазами нам казались сложными и мы не уделяли им должного внимания, не применяя все виды лечения сразу и т.д. Но мы обязаны знать историю онкологии, как она развивалась, кто стоял у ее истоков и кто сегодня двигает науку, является профессионалом в своем деле, внедряет новые методы лечения.
- Лето, пятница, вечер. Задержаться на работе с пациентом или пораньше поехать на дачу?
В.Е.: Совмещать работу врача-онколога, особенно хирурга-онколога, с вредными привычками – это недопустимо и пагубно, я считаю. Нагрузки в операционной несовместимы с дополнительными интоксикациями.
Я не приветствую колоссальные нагрузки по пятницам в виде конференций и совещаний в 5-6 вечера. Не стоит забывать, что врач-онколог, прежде всего, человек. И также крайне важно провести спокойно выходные дни, чтобы восстановиться к новой рабочей неделе и быть эффективным в своем труде. Лучше всего – это смена картинки перед глазами, выезд на природу. Сегодня моя отдушина – дети и внуки, путешествия по России и миру по мере возможностей.
Вспоминаю, как раньше мог бесконечно работать, ложиться спать и думать о том, когда же на работу. Все зависит от возраста, физических и моральных нагрузок, стажа. Но не меняется отношение. Не переживать и не сочувствовать в онкологии, абстрагироваться от пациента и их родственников невозможно. Это также важная составляющая часть работы врача-онколога.
